Реакция НАТО на украинский кризис (по результатам симуляционной игры)

А. В. Сивицкий, Центр стратегических и внешнеполитических исследований, директор

Крымский кризис и дальнейшее развитие событий на юго-востоке Ук­раины спровоцировали серьезные дискуссии в западном аналитическом со­обществе относительно того, как НАТО должно реагировать на сложившую­ся кризисную ситуацию в регионе и какие выводы стратегического характера необходимо сделать военно-политическому руководству Североатлантиче­ского альянса.

Однако прежде, чем углубляться в эту тему, необходимо сначала оста­новить внимание на том, каким образом НАТО воспринимает эти кризисные процессы. НАТО не признало итоги крымского референдума, а действия Рос­сии в связи с включением Крыма в свой состав были расценены как серьез­ное нарушение норм международного права. Концентрация российских воо­руженных сил на границе с Украиной воспринимается альянсом как действия агрессивные и не способствующие деэскалации напряженности в российско- украинских отношениях.

С точки зрения натовских аналитиков после аннексии Крыма были возможны несколько сценариев дальнейшего развития ситуации между Ук­раиной и Россией:

1. Россия продолжит демонстрацию силы на российско-украинской границе через проведение активных военных учений и вряд ли решится на дальнейшее вторжение на юго-восток Украины;
2. Российские вооруженные силы проведут военную операцию по ов­ладению Перекопским перешейком, соединяющим Крым с континентальной частью Украины;
3. В связи с активизацией пророссийских настроений в Приднестровье после крымского референдума Россия может инициировать проведение во­енной операции, направленной на установление контроля над Одесской об­ластью Украины, чтобы предотвратить возможную блокаду Приднестровья и соединить ее с подконтрольными России территориями;
4. Россия продолжит проведение военной операции на территории Ук­раины через ввод своих вооруженных сил на юго-восток, направленной на раздел страны.

Обо всех этих сценариях свидетельствовали данные со спутников- шпионов о дислоцированной (до конца августа 2014 г.) на российско - украинской границе российской вооруженной группировке численностью 40 тысяч военнослужащих, готовой к дальнейшему вторжению и обеспеченной необходимой авиационной, артиллерийской, логистической и тыловой под­держкой.

Однако, несмотря на данные прогнозы, реакция НАТО на возможные военные действия России в отношении Украины ограничены институцио­нальными рамками. Как бы ни пытались некоторые западные политики и эксперты заявлять о необходимости ввода натовских войск на территорию Украины (а их российские коллеги - о подобной угрозе), чтобы предотвра­тить возможное дальнейшее вторжение России, это невозможно. Украина не является членом Североатлантического альянса, а значит, на нее не распро­страняется Статья 5 Североатлантического договора, а военно-политические и оборонные обязательства перед странами-партнерами, каковой является Украина, в случае подобных кризисных ситуаций не регламентированы. В данных условиях ввод войск НАТО возможен только после соответствующе­го решения Совета Безопасности ООН, членом которого является и Россия, которая вряд допустит развитие подобного сценария, воспользовавшись пра­вом вето.

Поэтому самая существенная реакция НАТО на украинский кризис за­ключается не в возможных ответных военных действиях против России в случае ее дальнейшего вторжения на юго-восток Украины, а в потенциаль­ных внутренних функциональных и структурных трансформациях НАТО в ответ на сложившуюся кризисную ситуацию в регионе.

Как раз этой проблеме была посвящена симуляционная игра во время круглого стола «НАТО и ЕС в 2014», который проходил 4 - 6 апреля 2014 г. в Эстонии (Таллин - Сака Манор). Организаторами данного мероприятия вы­ступила Эстонская атлантическая ассоциация при содействии Министерства иностранных дел Эстонии, НАТО, Эстонского института внешней политики и фонда Фридриха Эберта. Несмотря на то, что целевой аудиторией данного круглого стола являлись молодые специалисты в области международных отношений и безопасности, аналитики и представители организаций граж­данского общества, уровень дискуссий и само мероприятие прошло на самом высоком уровне.

Автору данной статьи выпала возможность принять участие в симуляционном заседании Комитета планирования оборонной политики НАТО (DPPC NATO) в связи с крымским кризисом. Несмотря на симуляционный характер этого заседания, логика мышления и действий НАТО была реконст­руирована с очень высокой точностью.

Целью заседания была выработка стратегических рекомендаций для Совета НАТО по трансформации коллективной оборонной политики в кон­тексте смены парадигмы международных отношений после крымского кризиса. В итоге Совету НАТО были предложены для рассмотрения пять необ­ходимых действий по осуществлению политики военного планирования НА­ТО в связи с последними событиями в Украине:

Действие 1: в целях обеспечения защиты стран НАТО от возможной агрессии любой природы, существующие планы по созданию интегрированной системы ПРО должны быть возрождены и ускорены в взависимости от национальных особенностей их реализации;

Действие 2: в соответствии с Инициативой взаимосвязанных сил (Connected forces initiative) рекомендовано развертывание сил в странах НАТО Восточной и Центральной Европы, чтобы обеспечить территориальную оборону против потенциальной агрессии. Решение разместить или направить войска останутся предметом двусторонних соглашений между отправляющими и размещающими государствами. Развернутые боевые единицы должны носить сугубо оборонительный характер. Развернутые войска будут обеспечивать безопасность морских коммуникаций для всех стран НАТО, защищать маршруты поставок энергоносителей, и поддерживать доступ к таким инфраструктурам, которые позволят быстро получить поддержку в случае кризиса. В соответствии с существующими соглашениями развернутые силы могут быть предметом инспекции со стороны международных наблюдателей;

Действие 3: количество и масштабы военных учений будут увеличены в регионе Восточной и Центральной Европы. Учения предусматривают участие вооруженных сил из стран НАТО и стран-партнеров и должны проводиться на территории стран НАТО или же после явного приглашения со стороны страны-партнера;

Действие 4: стратегия НАТО в отношении как развертывания сил, так и военных учений должна быть поддержана действиями сильной обществен­ной дипломатии НАТО, подчеркивающими сугубо оборонительный характер стратегии НАТО;

Действие 5: Совету НАТО рекомендовано вновь напомнить о ранее за­явленных обязательствах по приведению оборонных бюджетов до уровня 2% ВВП для всех стран-членов. Страны-члены, которые сегодня находятся ниже 2% порога, должны представить поэтапный план, чтобы достичь 2% в тече­ние 6 лет. Это не должно мешать непрерывным усилиям стран НАТО для по­вышения эффективности военных расходов за счет лучшей централизации наращивания потенциала и расширения регионального сотрудничества.

Тем не менее, необходимо зафиксировать еще несколько важных тен­денций в НАТО, связанных с украинским кризисом. В некоторых политиче­ских кругах стран-партнеров альянса, как например Финляндии, Швеции и др. были вновь возобновлены дискуссии о необходимости присоединиться к Североатлантическому альянсу, так как ситуация с украинским кризисом яв­но продемонстрировала тот факт, что статус партнера не предполагает ника­ких гарантий безопасности. Также не приходится говорить о том, что текст Североатлантического договора может быть пересмотрен в ближайшем бу­дущем, в результате чего Статья 5 будет расширена гарантиями и обязатель­ствами безопасности перед странами-партнерами.

Таким образом, политика расширения НАТО может быть пересмотре­на. И здесь, прежде всего, в качестве потенциальных членов Североатланти­ческого альянса, имеются в виду не Грузия и Украина со своими территори­альными проблемами, а государства, для вступления которых лишь необхо­дима политическая воля их руководства, как, например, в случае Финляндии или Швеции.

Тот факт, что с момента начала крымского кризиса политическое руко­водство Польши, Литвы, Латвии и Эстонии сделало запрос на увеличение вооруженных сил НАТО на своей территории, свидетельствует не столько о боязни возможной интервенции, сколько о беспокойстве политических элит этих государств по поводу того, что Россия может задействовать фактор рус­скоговорящих меньшинств для дестабилизации политической обстановки. Тем не менее, все это приведет в итоге к пересмотру оборонных планов НА­ТО для этих государств. А вопрос русскоговорящих меньшинств будет оста­ваться, скорее всего, вопросом их внутренней политики.

Несмотря на кажущуюся для внешнего наблюдателя консолидацию среди членов НАТО перед лицом украинского кризиса, крепость трансатлан­тических связей между США и их натовскими союзниками вызывает сомне­ния. В частности, бытует мнение, что США не надо ни защищать Украину, ни расширять НАТО, а за оборону Европы должна отвечать сама Европа. Об этом косвенно свидетельствует тот факт, что, несмотря на политическую поддержку Белым домом украинского руководства, США не собираются де­литься с Украиной разведданными о российской группировке войск, скон­центрированной на российско-украинской границе, а также поставлять ле­тальные виды помощи. Источники в Конгрессе США утверждали, что когда в апреле 2014 г. американская разведка зафиксировала линии снабжения, поле­вые госпитали и мобильные медсанчасти (чего не «видела», когда Россия в феврале объявила о военных учениях вблизи Украины), командованию ар­мии США велели воздержаться от детального ознакомления украинских кол­лег с данными США о российских войсках. А министр обороны США Чак Хейгел заявил, что в случае российского вторжения США не должны вмеши­ваться в вооруженный конфликт.

Против такой позиции Белого дома резко высказался главнокоман­дующий Объединенными вооруженными силами НАТО в Европе генерал Филипп Бридлав, обвинив Вашингтон в том, что он ничего не делает для то­го, чтобы помочь Украине защититься от России.

Эти разногласия явно свидетельствуют о том, что США пересматрива­ют свои военно-политические функции в Европе. Уже появились данные, что планы по размещению дополнительных американских войск в Центральной и Восточной Европе не будут столь решительными, как этого хотят эти госу­дарства.

Все это, безусловно, будет оказывать влияние на трансформацию кол­лективной оборонной политики НАТО. Озвученные ранее меры по разверты­ванию дополнительных натовских сил на границе с Союзным государством Беларуси и России явились достаточно предсказуемым итогом развития крымского кризиса. Дальнейшие действия альянса будут зависеть от тех до­говоренностей, которые могут быть достигнуты в ходе переговоров в рамках минского, нормандского или же женевского форматов.

Пока же альянс сделал выводы и отреагировал на украинский кризис в духе тех рекомендаций, которые были сформулированы в результате симу- ляционной игры, описанной выше. С начала украинского кризиса НАТО провело во второй половине 2014 г. несколько крупных военных учений вблизи границы с Россией, включая: Spring Storm (5 - 23 мая; Эстония; 6 тыс. военнослужащих; проводятся ежегодно с 2004 г.); Sabre Strike (9 - 20 июня; Латвия, Литва и Эстония; 5 тыс. военнослужащих, 800 единиц военной тех­ники; проводятся ежегодно с 2011 г.); BALTOPS (6 - 21 июня; Балтийское море; задействованы корабли 13 стран НАТО и ее партнеров; проводятся с 1971 года, с 1993 года - в рамках программы НАТО «Партнерство ради ми­ра»); Ample Strike 2014 (3 - 15 сентября; Чехия; 1,5 тыс. военнослужащих, 30 боевых самолетов, 50 единиц наземной боевой техники).

По итогам саммита НАТО в Уэльсе (4-5 сентября 2014 г.) членами аль­янса в ответ на украинский кризис было принято решение о создании груп­пировки сил быстрого реагирования альянса с участием авиации, флота и су­хопутных частей численностью 3 - 5 тыс. военнослужащих. При этом полное развертывание группировки и приведение всех ее сил в боевую готовность должно занимать не более двух дней. Принятый на саммите План действий по повышению боеготовности НАТО подтвердил утвержденную ранее нор­му, по которой страны-члены альянса должны не снижать свои военные рас­ходы и довести их в течение десяти лет до нормы в 2% ВВП.

В последствие ряд решений был детализирован во время встречи глав МИД государств-членов НАТО в Брюсселе 2 декабря 2014 г. Во-первых, планируется расширить инфраструктуру НАТО в Восточной Европе (Поль­ше, Румынии, странах Балтии). Предполагается, что на каждом из создавае­мых объектов будут дислоцироваться несколько сотен специалистов в области разведки, логистики и планирования. Также там по принципу ротации мо­гут размещаться боевые подразделения и техника. Во-вторых, в будущем бу­дет создано объединенная оперативная группа повышенной готовности Spearhead Force («наконечник копья»), создаваемой на базе сил реагирования НАТО. Предполагается, что своих военных в нее направят большинство стран альянса, но пока об участии в проекте заявили лишь ФРГ, Нидерланды и Норвегия. Также пока что не очень понятен механизм финансирования этих сил. Генеральный секретарь НАТО Й. Столтенберг заявил, что создание такого подразделения «значительно расширит возможности НАТО по реаги­рованию на кризисы и противодействию тактике гибридной войны». Терми­ном «гибридная война» в альянсе называют действия России на украинском направлении.

Однако уже очевидно, что в случае существенного пересмотра коллек­тивной оборонной политики НАТО, предполагающей новые планы обороны для таких государств, как Польша, Литва, Латвия и Эстония, соответствую­щей корректировке подвергнутся и планы военного строительства Беларуси, о чем свидетельствует недавнее принятие нового Оборонного плана, Дирек­тивы о национальной обороне, а также внесение поправок в Закон о военном положении. В целом Беларусь как государство, непосредственно граничащее с НАТО, не заинтересовано в подобном развитии ситуации. Именно поэтому белорусское политическое руководство выступает за дипломатическое реше­ние украинского кризиса и восстановление доверия между НАТО и Россией.